Датировка древнерусских городищ. Часть 3.

Таким образом, в археологической практике уже сейчас древнерусские городища по дате их возникновения распадаются на три хронологические группы: 1) X — начало XI вв.; 2) последние две трети XI — начало XII вв.; 3) середина XII — XIII вв. Однако приверженцы жесткой хронологии по векам, стремятся непременно уложить их в прокрустово ложе кабинетной схемы. Но, именно хронологическое членение материала по указанным трем группам вполне соответствует задачам изучения количественной и, отчасти, качественной сторон исторического процесса развития Руси на примере укрепленных поселений Х-ХШ вв.

Городища первой группы полностью относятся к эпохе раннего феодализма. Городища второй — охватывают ее конец и переходный этап, т. е. несут в себе информацию о времени, когда количественные изменения переходят в качественные. Городища третьей группы целиком принадлежат началу эпохи развитого феодализма. Данные три периода и явились основными рубриками хронологической шкалы, использованной в работе. Для повышения информативности в нее дополнительно введены: графа с подсчетом городищ, существование которых прекратилось в XI — начале XII вв.; графа общего количества городищ на начало XII в.; графа общего количества городищ на середину XIII в. и итоговая графа подсчета городищ в целом на Х-ХШ вв.

Хронологическая таблица, хотя несколько трудна для восприятия, дает наглядное представление об изменении численности древнерусских укрепленных поселений по двум основным периодам: X — начало XII вв. и сер. XIII вв. Некоторое расхождение итоговой цифры — 811, с действительным количеством археологически изученных и обследованных городищ — 817, объясняется тем, что в процессе исследования отдельных памятников не удалось убедительно восстановить их хронологию. Например: нет сомнений в существовании Великого Устюга в домонгольское время. Однако работы там не обнаружили соответствующею культурного слоя. То же относится к Кашину и др.

Первой обращает на себя внимание цифра 79 (9,7%), фиксирующая количество городищ, возникших до X в. и после него, но прекративших существование к началу XII в. Однако она увеличилась бы больше чем втрое за счет раннеславянских памятников (роменско-боршевского круга, типа Луки-Райковецкой и др.), жизнь на которых затухает к рубежу Х-ХI вв., но по причинам, изложенным выше, не включенным в работу. Из 79 указанных поселений 27 расположены на Днестре и Южном Буге. В XI в. под натиском кочевников славяне оставили эти районы и забросили свои поселения. Та же участь постигла городища (боршевские) Подонья. Касаясь социального облика этих памятников, можно с уверенностью утверждать, что большинство из них было обычными поселениями лесостепных славян — общинников, приспособившихся,, «к суровым условиям жизни в угрожаемой зоне». Что это именно так, свидетельствует судьба многих городищ (роменских) того же времени на Левобережье Днепра.

Эти территории вошли, в основном, в состав единого древнерусского государства, военные силы которого приняли на себя функции защиты населения от побегов кочевников. Значительная часть ранних городищ была заброшена и жизнь с укрепленных площадок переместилась на открытые поселения. В эту же группу памятников можно с достаточными основаниями включить городища Х-ХI вв. Понеманья, бассейнов Тисы и Западного Бута, Днепра и некоторые другие. Причиной их гибели были не только и не столько военные нападения врагов, сколько становление и развитие феодализма на Руси и в соседних странах. Наличие укреплений вокруг отдельных, сельских (общинных). По-существу, поселений становилось ненужным, и более того — противоречило интересам молодого феодального государства. Конечно, среди данных городищ могли оказаться и такие центры, которые в других условиях превратились бы в поселения более высокой социально-экономической категории. Но, в процессе объединения восточнославянских земель киевские князья решительно подавляли очаги местного, племенного сепаратизма.

Пример древлянских «градов», разоренных княгиней Ольгой, и вятического Корьдна, на который две зимы подряд ходил Владимир Мономах, достаточно показателен. Таким образом, большинство поселений, где жизнь прекратилась в XI в., угасло, если так можно сказать, естественным образом. Они — продукт эпохи разложения общинных порядков и племенных союзов, умерли под напором новых, феодально-классовых отношений.

Части: 1 2 3 4